Вечера на хуторе близ Диканьки (1983)

В кузнице Вакула, с лицом в саже, колотит молотом по раскалённой подкове. За окном – Диканька, замело снегом так, что хаты сливаются с сугробами. Оксана, дочь Чуба, щурится в треснутое зеркальце, поправляя ленту в косе: «Черевички, как у царицы, принесёшь – тогда и поговорим». Вакула, роняя клещи, бормочет: «Хочь с пекла достану!» На пути домой спотыкается о чёрта с козлиной бородкой – тот, пряча хвост под тулуп, шипит: «Прокачу до Питера, кузнец, да только душу потом мою не кочережь!» За спиной у Вакулы мешок с гостинцами, внутри – Пузатый Пацюк, дьяк и сам Чуб, которые ночью толклись у Солохи, пока та метлой гнала их в темноту.

Черт, обёрнутый конём, взвивается над церковной маковкой. В Питере Вакула, в вышитой рубахе поверх тулупа, тычет царской страже в бок мешком с «подарком для царицы» – внутри сопит перепуганный черт. Во дворце, путаясь в коврах, кузнец кланяется Екатерине: «Вашество, не гневитесь на дурака деревенского…» Царица, фыркнув, кидает ему бархатные черевички – тот пятится задом, задевая штандарты. Вернувшись, Вакула швыряет сапожки на лавку: «Носи, если не жмёт!» Оксана, краснея, толкает в бок глечик с узваром: «И без черевиков бы…» А Чуб, отпихивая ногой пустой мешок у порога, ворчит: «Мать Солохина – опять чорт знает кого в избе прятала!»