Колдовской апрель (1991)

Эмили Картрайт, рыжая девушка в потёртом плаще, каждое утро разводит огонь в камине крошечной хижины на окраине Йоркшира. Её кот Брэмбл тыкается мордой в миску с овсянкой, пока она переписывает заклинания из рассыпающегося фолианта с пометками на полях: *«Не смешивать с бузиной — взрывается, спроси у тёти Марго»*. По четвергам Эмили тащит корзину с травами на рынок в Хэвертоне, где миссис Пемброк, владелица лавки пряностей, ворчит: «Опять крапиву с мятой перепутала? Глаза бы мои не глядели». Дождь стучит по жестяным крышам, а в кармане плаща вечно завалятся пару леденцов от местного аптекаря — старика Гилберта, который шепчет ей вслед: «Берегись болот, дитя. Ночью там не только лягушки квакают».

В старом особняке Локвуд, куда Эмили наняли для очистки чердака от грызунов, она находит письмо 1873 года с печатью в виде совы: *«…если луна станет алой, спустись в подвал, но не бери серебряный ключ»*. Под половицей — карта с отметкой у разрушенной часовни Св. Элдреда, где рыжеволосый мальчишка-пастух Томас рассказывает, как видел «теней с крыльями» над озером. Вместе они роются в архивах деревенской церкви, обнаруживая запись о пропавшем колоколе, отлитом из «метеоритного железа». Ночью, когда туман затягивает болота, Эмили слышит звон — глухой, будто из-под земли. Томас, разбивая ломом замок на часовне, бормочет: «Ты уверена, что это не просто старые трубы?» — но замолкает, когда из темноты выплывает силуэт с ключом на шее, похожим на тот, что в письме.