Буря (2022)

Лина Дюваль, метеоролог из Марселя, каждое утро проверяла данные с датчиков, расставленных вдоль побережья. Её коллеги смеялись над её одержимостью «фантомными штормами» — аномалиями, которые исчезали с радаров через секунды. Всё изменилось, когда в порту разбилось грузовое судно «Этуаль дю Норд», а в его бортовом журнале она нашла записи о внезапном тумане с запахом серы. В тот же вечер Лина ворвалась в паб «Ле Гуйен», перепачканная морской солью, и швырнула распечатки на стол Кайлу Рено, инженеру-энергетику из Монреаля, который неделю прятался в углу с ноутбуком и бутылкой «Labatt Blue». «Твои подземные генераторы — не для спасения от климата, да?» — прошипела она, тыкая пальцем в схему дренажной системы Квебека. Кайл, поправляя очки со сломанной дужкой, пробормотал: «Выкопать 200 метров глубже — и ваши шторма станут детской икотой».

В заброшенной шахте под Руан-Норандой, где Кайл тайно монтировал турбины, Лина нашла журналы 1980-х с пометкой «Проект Мелизанд». Софи Рено, сестра Кайла, взломала серверы энергокомпании «Hydro-Québec», обнаружив записи о экспериментах с геомагнитными полями. «Они не предсказывали шторма — создавали их», — сказала Софи, щелкая жвачкой и показывая на графики с пиками в дни крушений судов. Когда ураган с градом размером с кулак обрушился на Марсель, Эмиль Бушар, рыбак с пропитанным табаком голосом, повёл их к маяку XVI века: «Дед говорил — когда камни светятся синим, море злится на чужаков». В подвале, за ящиками с тухлой солёной треской, они нашли ржавый люк. Лина просунула в щель нож с перламутровой ручкой — тот, что ей подарил отец перед смертью. «Здесь... целый город», — выдохнула она, когда фонарь высветил бетонные тоннели с проводами, ведущими к океану.