Родовое проклятие (2020)

Лиам МакКой, лондонский антиквар с ирландскими корнями, находит в потёртом переплёте книги XVIII века карту с пометками на гэльском: *"Она ведёт к Чёрному камню. Не дай крови коснуться его"*. В тот же день в Дубае Амира аль-Фасир, дочь шейха, роется в руинах заброшенного отеля в Аль-Фахиди. Под слоем песка её лопата стучит по металлу — браслет с гравировкой *"Тот, кто разбудит спящих, потеряет тень"*. Она звонит Лиаму, с которым пересекалась на аукционе в Берлине: «У тебя тоже что-то найдено? У меня… тут целая история с прабабкой, которая исчезла в пустыне в 1932-м».

В лаборатории под Мюнхеном Эрих Шульц, эксперт по древним текстам, сопоставляет их артефакты. На мониторе — сканы пергамента из коллекции Лиама и фото браслета Амиры. «Совпадение символов — 87%, — бормочет он, поправляя очки. — Но это не шумерские знаки. Это язык, на котором говорили до Потопа». Тем временем в Дублине Лиам, разбирая архив деда, находит письмо 1919 года: *"Мы вывезли камень из Багдада, но он забрал Эйлин. Не повторяй ошибку"*. Амира в это время стоит у входа в пещеру в горах Хаджар, где ветер свистит сквозь щели, словно шепчет: *"Верни нас на место"*.