Преисподняя (2017)

Знаешь, история эта про Заида — кардиохирурга из Ирака — прям за душу цепляет. Вот парень, который в Копенгагене вписался как родной: белый халат, уважение коллег, весь этот гламур успешного европейца. А внутри, наверное, всё равно что-то ноет — корни-то не спрячешь. И брат его... Боже, этот вечный контраст. Младшенький — бунтарь, наркотики, улицы. Не знаю, может, так он свою потерянность выражал?

А потом бац — брата убивают. И тут Заид, который всю жизнь играл по правилам, вдруг ломается. Представляешь? Стоит в участке, а ему в ответ: "Дело сложное, сами разберёмся". Да ну? Вот и я про то. Видимо, в какой-то момент что-то щёлкнуло — взял пистолет (или скальпель? Шутка), пошёл шастать по подворотням. Интересно, он сам понимал, что превращается в того, от кого всю жизнь бежал?

Самый жирный момент для меня — когда успешный доктор вдруг осознаёт, что его "идеальная" жизнь — карточный домик. И полиция не поможет, и друзья-коллеги в стороне. Остаётся только ярость да эта проклятая тоска по брату, с которым, кажется, даже поговорить нормально не успел. Жёстко, честно. Как будто тебе напоминают: ассимиляция — не броня. Где-то глубоко внутри мы всё равно остаёмся теми, кого когда-то привезли в чемодане.