Один на всех (1 сезон)

Вот представь: сорок лет на хвосте, а он сидит в зале суда и слушает, как бывшая жена вываливает на него всё, словно мусорное ведро опрокинула. «Ты мне всю жизнь сломал, Женя!» — голосит она, маникюренным пальцем тыча в воздух. Гарнизоны, дети, пенсия... Будто он лично ей яичницу из карьеры поджарил. А он молчит, стиснув зубы — знает, последний раз терпеть. Развод-то его инициатива, хоть и выходит, будто сам себе гроб рубит: машину оставил, квартиру под Москвой — забери, мол, всё. Словно сорокалетний подросток, выходит из зала суда с пустыми карманами и мыслью: «И куда теперь?»

Родной город встретил его облезлыми подъездами. Квартира матери — та самая, из детства — теперь смотрелась, как старуха без зубов: штукатурка клочьями, в подъезде запах сырости да отчаяния. «Неужто я тут вырос?» — Женя пнул ногой рассыпавшийся ящик у лифта. А потом — Лидка. Та самая, с которой в пятом классе за ручку бегали. Только теперь её лицо напоминало смятый конверт — жизнью потрёпанный, но не выброшенный. «Все мужики отсюда сбежали, — хрипло засмеялась она, — остались бабы да беды. Как в проклятом селе».

И понеслось. То соседку-пенсионерку коммунальщики обдирают, то мамаша-одиночка с участковым ругается — детей отобрать грозится. А он, Женька, вдруг оказался тем самым «мужиком в доме», которого все искали. То замок в двери починит, то в ЖЭКе голос повысит — не герой, конечно, но плечо подставить может. Странно: сам-то чувствовал себя пустым бидоном, а они в него будто воду набирали — по капле, да так, что к концу дня тяжелело на душе. «Да ладно вам, Мария Ивановна, — отмахивался он, когда старушка пирожком пыталась отблагодарить, — я ж просто...» Не просто. Оказалось, нужен.

А ночами, в материной квартире, где обои ещё пахли её духами, думал: жизнь-то как клубок — распутаешь один узел, а за ним три новых. Только теперь эти узлы были чужие, да руки сами тянулись их развязать. Может, чтобы свои забыть?