Абердин (2000)

Знаешь, история Кайзы — это как ураган под серым скандинавским небом. Девчонка с норвежско-шотландской кровью, которая, казалось, вот-вот схватит жизнь за хвост: учеба, планы, весь этот блеск будущего… А потом — бац! — звонок. Не смс, не мессенджер, а старомодный телефонный гудок, после которого мир трещит по швам. Её мать, та самая, с кем они десять лет не разговаривали, теперь лежит в клинике где-то в Абердине. Рак. И слово это висит в трубке тяжёлым камнем, который Кайза пытается проглотить, но давится.

И вот она тащит через пол-Европы своего отца — того самого, что давно растворился в виски и обидах. Представь: двое в машине, между ними — годы молчания, а за окном мелькают фьорды, как декорации дешёвой мелодрамы. И ведь знает же, дура, что эта поездка не про «прости», а про войну. Последний бой, где все гранаты уже выдернуты, а они всё роют окопы прошлыми упрёками.

Иногда кажется, будто жизнь специально подбрасывает такие сюжеты — слишком уж пафосно, чтоб быть правдой. Но боль-то настоящая. Вот что бесит: как эти взрослые, с их вечными ссорами, умудряются запихнуть тебя обратно в детство, даже когда тебе под тридцать? Кайза же между ними — как тот пограничный столб, что норвежцы с шотландцами когда-то воткнули посреди моря. Стоит, скрипит на ветру, а волны бьют и бьют.