Убийца поневоле (2000)

Знаешь, иногда истории о мести заставляют мурашки бежать не только из-за экшена, а из-за этой ледяной горечи, что сидит где-то в груди. Вот представь: полицейский, который должен защищать, в пылу погони за какими-то отморозками приказывает спалить целую деревню. Просто… выжечь дотла, понимаешь? И даже детей. Да, да, я тоже сначала не поверил — типа, как так-то? Но выживает один парнишка, Бадал. Маленький, испуганный, с глазами как угольки после пожара. А дальше — классика, да? Мальчик вырастает в машину для убийств. Точный, холодный, без жалости. Но вот что цепляет: даже когда рядом появляется Рани (ох уж эти вечные красавицы с сердцем из мармелада!), её любовь — это как дождь над пустыней. На минутку освежает, а пески всё те же. Он носит эту ярость в себе, как застарелую рану — трогать больно, а заживить нельзя. Интересно, а что чувствует тот коп, когда спустя годы понимает, что создал монстра? Может, по ночам ему чудится скрип пепла под сапогами? Или он уже давно всё забыл, как грязную униформу в шкафу? А Бадал… Чёрт, иногда кажется, что он даже не хочет мести. Просто идёт вперёд, потому что назад дороги нет — там только пепелище и детский вопль, который не смолкает. Странно, да? Мы все думаем, что месть — это взрыв, огонь, яркая вспышка. А тут она — как ржавая игла под кожей. Не убивает, но и жить спокойно не даёт. И ведь знаешь, чем кончится, но всё равно смотришь — а вдруг в последний момент он передумает? Вдруг Рани успеет обнять его так крепко, что осколки сердца сложатся обратно? Хотя… вряд ли. Такие истории редко пахнут лавандой. Чаще — порохом и солью на губах.