Тропа гнева (2025)

В кишлак, затерянный в горах, возвращается Рустам, бывший контрактник. Не встречаться семь лет, а потом явиться с пустым чемоданом и шрамом от осколка на предплечье. Его отца, Сангака, старейшину, нашли в арыке с перерезанным горлом. Местный участковый, Аскар, бьёт поклоны и бормочет про «несчастный случай». Рустам молча достаёт из-под коряги в сарае старый «Макаров» отца, обёрнутый в промасленную тряпицу. «Кто последним его видел?» — только и спрашивает он у соседа, который отводит глаза. А на поминках дядя Сангака, почтенный Бозор, слишком уж настойчиво суёт ему чашу с зелёным чаем: «Пей, сынок, успокойся. Твоё время здесь прошло».

Рустам начинает копать, поднимая пыль на забытые обиды. Выясняет, что отец вступался за землю общины против горнорудной компании, где сидят люди Бозора. Его ведут по следу через базар, где пахнет специями и бензином, в кабинет шикарного офиса в Душанбе. Помогает ему Мехран, сын Аскара, которому совесть не позволяет молчать. Они находят водителя, который вёз Сангака в ту ночь; тот, заикаясь, перед смертью успевает прошептать: «Бозор… и русский… в чёрных ботинках…». Русским оказывается Кирилл, партнёр Бозора по бизнесу, бывший сослуживец Рустама. Их противостояние перемещается в ущелье, где работает техника. Рустам, прячась в кабине пустого самосвала, слушает их разговор: «Твой отец был старым дубом, Рустам. Дуб спиливают, а не переубеждают», — говорит Кирилл, поправляя дорогую куртку. Финал решается не в перестрелке, а в доме Бозора, где Рустам кладёт на дастархан перед ним пулю от отцовского пистолета. «Твоя честь или моя правда. Выбирай», — говорит он, а за окном уже слышны сирены, которые вызвал Мехран.