В 1997 году Вроцлав оказался на грани катастрофы из-за угрозы разрушительного наводнения. Река Одра, неожиданно вздувшаяся после продолжительных дождей, начала выходить из берегов, угрожая затопить город и его окрестности. Ученым и чиновникам пришлось принимать срочные меры в условиях крайнего напряжения. Местные власти организовали штаб по чрезвычайным ситуациям, куда вошли лучшие инженеры, гидрологи и спасатели. Вынужденные работать круглосуточно, они разрабатывали стратегии по укреплению
Варшава, 1968 год. Город кипит протестами студентов, возмущенных незаконным исключением их сокурсников и борьбой за пьесу "Дзяды", поставленную Казимежем Деймеком. Ханя и Янек, молодые и полные страсти, находятся в самом эпицентре этих событий. Они — часть протестующего движения, их сердца бьются в унисон с ритмом мятежного города. Их семьи разделены политическими взглядами и находятся по разные стороны мартовской баррикады. Ханя и Янек, несмотря на все, продолжают бороться за свою
Конвой перевозит заключенного, которого считают убийцей. Но неожиданно выясняется, что этот человек — совсем не тот, за кого его принимали, и он не должен прибыть на место назначения живым. Заговор раскрывается не для всех членов конвоя, и тайна становится причиной напряжения и недоверия среди охранников. На каждом этапе пути растет риск, ведь никто не знает, кому можно доверять в этой смертельно опасной игре.
1984 год. В тихом польском городке происходит ужасающий инцидент — в лесной чаще находят тела молодой проститутки и главы спорткомитета. Оба убиты жестоким способом, их глотки перерезаны. Эта трагедия потрясает жителей, но милиция не спешит глубоко копать — находят подходящего обвиняемого, закрывают дело и пытаются утихомирить общественность. Однако журналисты местной газеты «Вечерний курьер» не верят в удобную версию. Витольд, циничный репортер с многолетним опытом, и Петр, совсем зеленый
В Гданьске, среди ржавых кранов судоверфи, Марек Ковальски втихаря рисует чертежи модернизации кранов. Его отец, бригадир Витольд, ругается за задержку смены: «Опять в облаках витаешь? Эти схемы тебе хлеба не дадут». По вечерам Марек встречается с Касей, студенткой-историком, которая копается в архивах университетской библиотеки. Она нашла письма рабочих 70-х с упоминанием тайных забастовок, но профессор Новак советует «не будить спящих собак»: «Ты хочешь диссертацию или вечный поиск правды?»
Якуб, парень из Варшавы, находит в старом шкафу отца потрёпанный дневник с пометками на польском и итальянском. Отец, археолог, пропавший в 90-х, писал о «ключе под Сан-Грегорио» в Неаполе. Якуб летит в Италию, где в лавке антиквариата на Виа-дей-Трибунали сталкивается с Лючией — девушкой в выцветшем свитере, которая ворчит на сломанный замок витрины. «Ты тоже ищешь *ту* карту?» — спрашивает она, доставая из-под прилавка копию страницы из того же дневника. Ночью они пробираются в катакомбы под
Якуб, поляк с выцветшей татуировкой орла на запястье, ждал Айше возле ларька с кебабом в стамбульском районе Фатих. Девушка принесла поддельный паспорт, завернутый в газету с заголовками о миграционном кризисе. «Два дня — и ты в Греции», — бросил курд-перевозчик, разглядывая купюры под светом синего фонаря. В грузовике с цистернами для молока пахло кислым сывороткой; Айше, стирая тушь с ресниц, спросила: «Ты точно не передумал?» — но двигатель заглушил ответ. Через неделю они чинили протекающую
Агата, копирайтер в варшавском агентстве "Next", три дня подряд дошивала суп из пакетика, пока правила текст для рекламы стирального порошка. Марек, ее босс в клетчатых рубашках, бросил папку на стол: "Клиент хочет больше 'драйва'. Добавь про экологию, но без упоминания цены". В метро она пропустила свою станцию, уткнувшись в смс от сестры: "Мама опять спрашивает, когда внуков заведешь". Вечером в баре с Касей из отдела дизайна Агата щелкала фисташки,
Представляешь, 1968-й. Майор Рышард Куклинский, этот тихий стратег в польском мундире, корпит над планами учений для Варшавского договора. А в голове — холодный расчёт: он-то знает, что Советы не просто так играют в солдатиков. Если рванёт, их танки пойдут на Западную Европу, а НАТО, без обычных сил, ответит ядерным ударом… И где, думаешь? Прямо через Польшу, его дом. Жутковато, правда? А потом — бац! — философ Сивец самосожжением протестует против вторжения в Прагу. 1970-й, Гданьск: рабочие
Представляете, обычные братья Юзеф с Франтишеком — бац! — и натыкаются вдруг на какую-то жутковатую историю из прошлого. Типа, копались себе в семейных старых бумагах, а там — опа, сюрприз! Выходит, их собственная семья припрятала такое, о чём даже соседям в страшном сне не расскажешь. Вот так и живёшь, думаешь, что знаешь своих близких, а они… Ну вы поняли. Серьёзно, у меня мурашки по коже, когда представляю их лица в тот момент — наверное, как будто земля под ногами провалилась. И ведь не