В Лиссабоне, на улице Аугушта, Инес Мендес стояла в очереди за хлебом, прижимая к груди сумку с консервами. Её дочь София, семи лет, теребила подол её платья: «Мама, а папа вернётся до темноты?» Инес провела пальцем по трещине на экране телефона — последнее сообщение от мужа, Раула, пришло три дня назад: «Держитесь. Перекрыли движение по мосту 25 Апреля». В соседнем квартале взорвался газопровод; стекла в аптеке «Белен» выбило, но фармацевт Карлуш, не обращая внимания, продолжал раздавать бинты
Карлуш, бывший архитектор из Лиссабона, переехал с дочерью Инес в полуразрушенное поместье в долине Дору. В первой же неделе Инес, копаясь в кладовке с паутиной и треснувшими плитками на полу, нашла железную коробку с письмами на португальском и французском, подписанными именем «Амелия» (1917 год). «*Тут про какого-то Эмиля из Тулузы пишут… ‘Если он узнает про ребенка, я не переживу’*», — прошептала она, пока Карлуш чинил протекающий кран на кухне. К вечеру они обнаружили замурованную дверь в
Представь парня, который вообще не втыкает, зачем он на этой планете. Ну вот Маглуар — точь-в-точь такой. Бродил как тень, пока однажды не свалил на какую-то заброшенную станцию — рельсы ржавые, билетные кассы с паутиной. Тусил там часами, может, днями, курил дешёвые сигареты и думал: «Ну и куда теперь, чёрт возьми?». А потом — бац! — полицаи приперлись с проверкой. Сердце в пятки ушло, рванул без оглядки, хоть бери и рисуй комикс: «Человек без будущего, глава 25 — побег в никуда». И тут —
Знаешь, это же вообще жесть! Представь: прошло целых десять лет после Троянской войны, а Одиссея всё нет. Все уже, вроде, смирились — ну пропал человек, бывает. Даже боги, кажется, забыли про него. Но только не его семья. Вот это упрямство, да? Царица Пенелопа — та ещё железная леди — держится из последних сил, а вокруг… Брр, эти женихи! Словно вороны на падаль. Каждый день ноют: «Да выходи замуж, куда ему теперь возвращаться?». А она — ни в какую. Может, чувствует всем нутром, что он жив? Или