Двое мужчин и их друзья в Барселоне переживают болезненные разрывы и упущенные знакомства, отчаянно стремясь найти настоящую любовь, которой им так не хватает. Каждый из них проходит через свои испытания: один пытается забыть прошлую любовь, затмевающую все новые отношения, другой — преодолеть страхи и неуверенность, мешающие открыться новому чувству. Их друзья поддерживают их в этом нелегком пути, разделяя радости и разочарования. С каждым новым знакомством и каждодневными мелочами жизни в
В Барселоне 17-летняя Лусия Моралес после школы помогает отцу, Карлосу, разбирать архивы в подвале Музея истории Каталонии. Среди коробок с пыльными газетами 1930-х она находит медный медальон с выгравированным именем «Эмилио Вальдес». При попытке почистить его уксусом артефакт нагревается, и в комнате появляется худой мужчина в потрепанной униформе милисиано. «Ты… видишь меня?» — хрипит он, поправляя очки со сломанной дужкой. Карлос, услышав шум, застает дочь в пустом помещении — только запах
Макарена, горничная с морщинами у глаз от бессонницы, каждый день убирает номера в отеле *Sombra Verde* на окраине Мадрида. Её сын Иван, 17 лет, прячет под кроватью рюкзак с пакетами белого порошка — нашла, перебирая грязное бельё. *«Это не моё, мам, клянусь!»* — врёт, глядя в пол. Она молча высыпает наркотики в унитаз, руки дрожат. В это время Рафа, бывший коп с шрамом на подбородке, шарит по подвалам бара *El Rincon*, ищет следы пропавшего сына Давида. Нашёл только засаленную фотку в кармане
Карлос нашел в кладовке старого дома в Толедо коробку с письмами, адресованными его покойной бабушке Марибель. В одном из конвертов лежал рецепт торта с пометкой *«для Эдуардо»* — имени деда, погибшего при странных обстоятельствах в 1975 году. На кухне, разбирая бумаги, он позвонил сестре Изабель: «Приезжай. Тут не только мука и масло в рецепте». Она примчалась на рассвете, в платье, запачканном краской от ночной работы над фреской в местной церкви. За столом, облитом пятнами кофе, они
Знаешь, иногда натыкаешься на такие истории, после которых сидишь и не можешь решить — то ли улыбаться до ушей, то ли схватиться за сердце. Вот эта… ну та, где люди будто играют в рулетку с собственной душой, ставя на кон всё подряд. Там столько моментов, когда хочется встряхнуть героев за плечи: «Да очнитесь же вы!» — но потом ловишь себя на том, что сам бы, наверное, запутался в их месте. Честно? После финала я минут десять тупил в потолок, перематывая в голове отдельные сцены. То ли жалел,