Страшные истории о школьнице, спрыгнувшей с крыши, продолжают будоражить умы учащихся. Загадочная библиотека, где книги шепчут зловещие секреты, притягивает любопытных, но оставляет их навсегда изменёнными. В школьной столовой, по слухам, готовят блюда из человеческой плоти, вызывая ужас перед каждой трапезой. Безголовый призрак, обитающий на складе, появляется в самых неожиданных местах, пугая всех до дрожи. Проклятая комната, в которую никто не осмеливается зайти, хранит мрачные тайны своей
Домашняя школа — это не просто интернат, а место с железной дисциплиной, где правила нерушимы. Сюда попадают дети, к которым обычное обучение неприменимо. Каждый из учеников особенный — одни демонстрируют невероятные таланты, другие таят загадочные тайны, а кто-то просто не вписывается в рамки привычной системы. Жизнь здесь трудна, ведь строгие порядки и высокий уровень требований становятся испытанием для каждого. Новички поначалу чувствуют себя изолированными, словно попали в совершенно иной
Пун, студент факультета архитектуры, каждый вечер задерживается в кафе возле станции метро «Силом», рисуя в скетчбуке одно и то же лицо — Нанин, девушку с шарфом в горошек, которую встретил на лекции по истории искусств. Они разговорились из-за старого фотоаппарата «Canon AE-1», который она носила в рюкзаке с наклейками тайских рок-групп. «Ты тоже снимаешь на плёнку?» — спросила она, доставая смятый чек из-под батарейки. Через неделю Пун нашел её на крыше общежития, где она чинила сломанный
Пим, двадцатитрехлетняя студентка из Бангкока, находит в старом шкафу деда запылившуюся коробку с фотографиями и письмами на желтой бумаге. На обороте снимка 1987 года — надпись *«Кхаосан, 17 июня»*, где изображены двое мужчин в заляпанных глиной рубашках. Ее младший брат Тан, разбирая вещи на балконе, натыкается на ключ с гравировкой *«Лот 22»* и треснутый медальон. «Дедушка говорил, что в Чатучаке хранится что-то важное», — вспоминает Пим, перебирая старые бензосчетчики и билеты на автобус до
Пим, студентка третьего курса, разливает кофе в кафе *Sawan* возле рынка Чатучак. Её телефон трещит: "Дедлайн по эссе — завтра, а ты всё в фейсбуке сидишь?" — пишет подруга Май. Пим прячет телефон под фартук, замечая Тана — сына владельца строительной фирмы. Он в мятых джинсах и с синяком под глазом, покупает два эспрессо. "Папе, — бросает через плечо, — опять скандал из-за тендеров". На следующий день они сталкиваются у лотка с жареной рыбой: Пим пытается торговаться за
Чалерм, парень с татуировкой дракона на запястье, торопливо заворачивает остатки *пад тай* в кафе на улице Рамбутри. Его друг Вут, в потёртой кепке, шепчет: *«Встреча в три у храма Ват Сакет — ставки выше, чем в прошлый раз»*. Ночью Чалерм пробирается через рынок Чатучак, пахнущий специями и гниющими фруктами, чтобы добраться до подпольного клуба за кинотеатром «Сиам». Там, за столом с потертыми картами, он сталкивается с Киттичаем — кредитором в розовом пиджаке, который бросает пепел от сигары
Мин и Пим, два старшеклассца из провинциальной школы в Накхонсаване, за неделю до выпускного пытаются доделать проект для научной ярмарки — автоматическую систему полива для школьного сада. Мин, вечно рассеянный, случайно заливает чаем клавиатуру ноутбука с чертежами, а Пим, роясь в гараже у дяди, находит старый электродвигатель от мопеда. «Если припаять его к датчику влажности, может заработает», — бормочет она, склонившись над столом, заваленным проводами и банками из-под кофе. Учительница
Знаешь, иногда кино цепляет так, что потом неделю не можешь прийти в себя. Вот эта история... даже не знаю, с чего начать. Там такие моменты, когда кажется, будто камера подглядывает за твоими собственными мыслями. Помнишь, как в детстве смотрел на облака и придумывал, на что они похожи? Здесь примерно так же — только вместо невинных фантазий тебе показывают всё: боль, надежды, эти неловкие паузы между людьми, которые говорят громче любых слов. Честно? Первые минут двадцать я вообще не понимал,