Энн Ширли, рыжеволосая подростка в выцветшем платье, спорит с Мэриллой у печи: *«Пузырчатые рукава — не прихоть, а необходимость! Без них я как селёдка в витрине»*. На кухне пахнет пережаренным луком, а за окном Эйвонли тонет в октябрьской слякоти. В школе мисс Стейси раздает тетради с жёстким грифелем — Энн, царапая страницы, выводит: *«Джейн Эйр — моя единственная родственная душа»*. После уроков Диана Барри, зацепив юбкой за скрипучие качели, шепчет: *«Билли Эндрюс видел, как ты носила
Марилла Касберт, строгая женщина в чёрном платье с жёстким воротничком, ждала мальчика из приюта, чтобы помочь по ферме. Вместо него из поезда выскочила Аня — рыжая девочка с веснушками, в потёртом платье и шляпке с помпоном. «Меня перепутали, но я могу доить коров!» — затараторила она, разбив по дороге в Зелёные Мезонины графин с малиновым сиропом. Мэтью, брат Мариллы, в растерянности нюхал свой носовой платок: «Ты же не собираешься вернуть её из-за пола?» В амбаре, пока Аня спала на сеновале,