8-летняя Одетт — милая и талантливая девочка, увлеченная танцами. Несмотря на свою любовь к искусству, в её жизни есть мрачная тень: она боится друга родителей, который однажды уговорил её поиграть в «щекотку». Этот инцидент оставил глубокий след в душе Одетт, и она не может забыть тот день. Годы спустя, Одетт по-прежнему предана танцам, но теперь её выступления наполнены не только грацией, но и борьбой с внутренними демонами. Она пытается отпустить прошлое, освобождая себя от боли и гнева,
Фанни Легофф возвращается в университет Броселианда после долгих 15 лет, проведенных в Париже. Причиной её отъезда в свое время стали подозрения в причастности к исчезновению её близкой подруги Лоры, что омрачило её студенческие дни. В Париже Фанни пыталась забыть прошлое, погружаясь в работу и обретая новую жизнь, но тени былого не отпускали. Возвращение в Броселианд — её попытка расставить все точки над "i" и очистить свое имя. Её сердце полнится волнением и страхом перед встречей с
Лукас, электрик из Лилля, в подвале старой пекарни натыкается на дневник с обгоревшим углом — страницы пахнут плесенью и вином. На первой строке: *«Они знают про лес, но молчат. Жерар, 16.10.1943»*. Жерар — дед Лукаса, умерший при странных обстоятельствах. Эмили, учительница истории с фиолетовым мелированием, расшифровывает записи за столом в кафе *Le Marchand*, кроша печенье в чашку с эспрессо: «Здесь не про войну. *Зеленые* — это не цвет, а фамилия. Семья, которая контролировала порт». Лукас
Элен Моро, адвокат из Парижа, приезжает в Марсель, чтобы договориться с докерами о возобновлении работы порта. В кафе на набережной Сен-Жан она ждет Амира Белькасми, лидера профсоюза, который опаздывает на 20 минут. «Выпейте эспрессо, пока ждете», — говорит официантка, ставя перед ней чашку с трещиной. Амир врывается в дверь, пахнущий табаком и машинным маслом. «Ваши клиенты хотят снести верфь, а мы хотим есть», — бросает он, садясь. За их столом летают крошки от круассана, а за окном дети
В пригороде Лиона, в обшарпанной школе имени Жюля Ферри, директор Мартин Руаяль обнаруживает в почте уведомление о закрытии из-за недостатка финансирования. Его пальцы дрожат, когда он звонит учительнице математики Элоизе Лефевр: «Они хотят перевести детей в ту бетонную коробку на окраине. Тома Бертран с его астмой не выдержит дороги». Элоиза, разбирая стопки тетрадей с уравнениями, предлагает собрать совет родителей. На следующее утро в кабинете с отслаивающимися обоями мать-одиночка Камилла
Жан-Люк Оберман, мэр тихого городка Лионвилль возле границы с Бельгией, каждое утро начинал с перечёркнутого списка дел. В кабинете с потёртым ковром и видами на реку Сона он разбирал жалобы на сломанные фонари, пока в дверь не постучала Алиса Леруа — 22-летняя стажёрка из Брюсселя в джинсовой куртке и с планшетом под мышкой. «Вы предлагали озеленить промзону? — спросила она, показывая эскизы вертикальных садов на стене заброшенного завода. — Но тут нужен подрядчик из Нанта. Или вы боитесь
Люк, худощавый студент с рыжими патлами, каждое утро покупал круассан в кондитерской на Rue de Rivoli, пока не заметил Мари — девушку в синем берете, которая всегда брала эспрессо и прятала под столом тетрадь с набросками сов. «Вы рисуете их в полёте или на ветке?» — спросил он, указывая на кляксу в форме крыла. Она смяла страницу: «Они не летают, когда за ними наблюдают». Через неделю они сидели на мосту Искусств, а Мари выцарапывала перочинным ножом на перилах «N’oublie pas» — её отец,
Знакомьтесь, Аббас — парень из Африки, который рванул во Францию, спасаясь от войны. Сидит тут, учит подростков французскому в какой-то школе на окраине, а сам всё ждёт-ждёт, когда миграционная служба наконец махнёт ему зелёный свет. Жизнь-то пока как будто на паузе: уроки, магазины, вожусь с детишками после работы… Ну, знаете, обычная рутина беженца — ни тебе стабильности, ни уверенности в завтрашнем дне. И вот бац — встречает Кэрол. Та самая, от которой сердце в груди начинает колотиться, как
Знаешь, иногда будущее видится не просто серым, а прямо-таки пропитанным смогом отчаяния. Вот представь: страна, где восемь из десяти человек – без работы. Не абстрактная статистика, а реальные люди, которые вчера еще могли кормить семьи, а сегодня смотрят в пустые холодильники. И вместо помощи им… строят стену. Да не простую – монструозную, в несколько этажей высотой, будто позаимствовали идеи у средневековых королей, только бетона не пожалели. Странно, правда? Как будто можно взять и