Родители близнецов Харун и Белиз, ради поступления своих детей, Эдже и Керема, в престижный университет, решаются вернуться к отцу, Асафу, несмотря на длительную двадцатипятилетнюю ссору. Под влиянием мудрой Айлы, Асаф и Харун медленно учатся снова жить вместе, преодолевая препятствия своего упрямого характера. В это время в университете Эдже и Керем находят не только новые приключения, но и первые серьезные отношения. Их жизнь наполняется яркими событиями и неожиданными поворотами, в которых
Эмир, парень в потёртой кожаной куртке, разбирал старые часы в мастерской за Галатским мостом. В ящике с болтами он нашёл пожелтевший конверт 1968 года: *«Если найдёшь это, ищи дом с синей дверью у мечети Рустем-паши…»*. На обратной стороне — каракули ребёнка, похожие на корабль. Лейла, рыжеволосая девушка в краске акрилового голубого, в тот же вечер рисовала уличных котов в Балате, когда Эмир ткнул ей письмо под нос: «Знаешь это место?» Она перевернула лист, усмехнулась: «Это не корабль. Тут
Лейла, 17 лет, дочь Али и Фатимы, жила в узком переулке Стамбула, где белье сушилось на веревках между домами. Отец чинил станки на ковровой фабрике, мать шила платья соседкам — денег едва хватало на чай и хлеб. Когда пришел счет за электричество, Али бросил пачку сигарет в мойку: *«Иди к Челикам. Там хоть накормят»*. Лейла протирала пыль с фотографии сестры, погибшей год назад в том же доме — на столе остались ее серебряные сережки. Во дворце Челиков, где мраморные полы блестели как лед, Лейла
Эмир, парень в потёртой кожаной куртке, разгружал коробки в антикварной лавке возле рынка Кадыкёй. Среди старых фотоальбомов и ржавых ключей он наткнулся на деревянную шкатулку с выцарапанными инициалами «А.Ш.». Внутри лежали письма 1943 года на османском и медальон с треснувшим стеклом. Когда он прикоснулся к нему, перед глазами мелькнули обрывки: женщина в платье с кружевным воротником прячет конверт под половицей, звук бомбёжки за окном. «Ты тоже видишь их?» — услышал он за спиной. Лейла, в
Представь: обычный парень из стамбульских задворок, которому больше всего на свете хотелось просто прокатиться на мопеде вдоль Босфора, да потусить с друзьями до рассвета. Но нет — судьба подкинула ему древний амулет, валявшийся в дедовом сундуке под слоем пыли. Взял в руки — и понеслось: ночью начали мерещиться тени с горящими глазами, а в переулках за спиной шептались голоса, словно сам город решил с ним поговорить. Честно, я бы на его месте сразу швырнул эту штуку в море, но он же упрямый —
Эмир, 17 лет, в рваных кедах топчет мокрый асфальт возле Галатского моста. Он роется в кармане старой ветровки, достает смятый конверт с рецептом — аптекарша в Эминёню сказала, что для лекарства матери нужны корни шафрана с черного рынка. "Береги паспорт", — хрипит Лейла, его сестра, завязывая платок на голове перед сменой в ткацкой мастерской. В ларьке с симитами Эмир краем глаза ловит спор двух стариков о ценах на чай: "Раньше лира как железо была, а теперь…" — и прячет