Устав от бесконечных вечеринок, Джад возвращается из шумного Амстердама в тихий Алмере, чтобы переосмыслить свою жизнь. Однако спокойствие дается нелегко – отношения с матерью натянуты, бесконечные споры и недопонимание висят в воздухе. Стремясь найти занятие и отвлечься, Джад устраивается помощником по хозяйству к болтливой старушке, которая, несмотря на многословие, оказывается теплой и понимающей хозяйкой. Именно у нее он встречает Йориса, внучка пенсионерки. Йорис – молчаливый, погруженный
Люк, мойщик посуды в брюссельском кафе *Le Vieux Chêne*, нашел в старом ящике с чайными ложками потрескавшуюся карту 17 века. На полях — пометки чернилами: "Scheepvaartkanaal", "Z33", кружок вокруг района Антверпена. За углом, у фритюрницы, студентка-архивистка Лотте в очках с переклеенной дужкой спорила с ним о расшифровке: «Тут не канал, а подземный ход. Видишь, линии идут под Гран-плас?» Они спустились в подвал букинистического магазина на Rue des Bouchers, где
Лиза ван дер Берг, студентка-историк из Гронингена, нашла в подвале университетской библиотеки потрёпанный блокнот с водяными пятнами. На обложке — вытисненный герб с львом и мечом, внутри — записи на старонидерландском о пропавшем грузе специй с корабля *Zeevarend* в 1628 году. "Waarom staat dit niet в архивах?" — пробормотала она, сверяя даты с учебником. В углу страницы мелькнула пометка "Willemstad", подчёркнутая дважды. Вечером, разбирая заметки за чашкой мятного чая,
Лотте, детектив из амстердамского отдела по тяжким преступлениям, находит в кармане окровавленного плаща, связанного с делом о поджоге в районе Йордаан, обрывок чека из аптеки. «Смотри, Йорис, — тыкает пальцем в дату, — это за два дня до смерти Герман». Ее напарник, перебирая бумаги на столe с остатками вчерашней пиццы, бормочет: «Может, совпадение?» Лотте игнорирует его, едет на велосипеде по узкой улице возле канала Принсенграхт, сравнивает почерк в рецепте с записками сестры, найденными в ее
Знаешь, как иногда случайное знакомство переворачивает всё с ног на голову? Вот у Дафны так и вышло. Парень с соседней квартиры — вроде симпатичный, улыбчивый, а глаза будто сквозь тебя смотрят. Ну, думала, флирт, парочка неловких шуток... Ан нет! Предлагает «легко подзаработать»: мол, просто передать посылку, ничего страшного. Ага, как же. Поначалу — смешно даже. Типа, кто в наше время так влипает? Но любопытство-то берёт верх: что за тайны у этого типа? Всё глубже лезет в его дела, а там...
Знаешь, как это — быть пятнадцатилетним в голодную зиму, когда за каждым углом немцы? Вот Михиль изо дня в день это проживает. Его отец — бургомистр, и тот всё твердит: "Не рыпайся, иначе хуже будет". Ну, типа, сотрудничай, улыбайся оккупантам — и выживешь. И ведь работает! То соседей от ареста отмажет, то ещё что. Но Михилю-то от этого только тошнее — как будто отец предателем притворяется, а не мэром. А вот дядя Бен — другое дело. Этот не болтает, а делает. То пропадает ночами, то