Марина Гусько выросла в солнечном Азербайджане, считая его своим домом. В шестидесятые годы она стала учителем, видя в этом перспективу и стабильность. Вскоре вышла замуж за Володю, веря в истинную любовь и надеясь, что их дети будут иметь блестящее будущее. Марина искренне верила в советские идеалы и была уверена, что жизнь ее не подведет. Однако реальность оказалась суровее лозунгов. Володя ожидал от семьи уюта, а Марина надеялась на его поддержку. У каждого была своя правда, и в конечном
Игорь с Леной, бросив трешку на Тверской, втиснули чемоданы в старенькую «Ладу» и рванули в деревню Заречная. Дом, доставшийся от бабки Лены, больше походил на сарай: полы скрипели, печь треснула, а из крана в кухне текла ржавая жижа. «Здесь хоть воздух чище, чем в твоем офисе», — Игорь швырнул рюкзак на кучу щебня, пока Лена пыталась растопить камин газетой «Известия». Местные, вроде дядьки Вадима с покосившимся забором, крутили у виска: «Москали чердак себе чинят, а корову доить не умеют».
Знакомо это чувство, когда возвращаешься в места, где вырос, и будто время сжимается? Вот наш парень, забив на пару лет универа, срывается обратно в глушь — то ли от ностальгии, то ли от скуки. А там, на пыльной улице, сталкивается нос к носу с теми самыми ребятами, с которыми когда-то делил парту да списывал контрольные. Встреча через годы — как обухом по голове: вроде те же лица, но уже чужие голоса, другие жесты. Весь день тусили как в старые времена: смеялись над тупыми шутками, вспоминали,
Знаешь, со стороны жизнь Даши Коршуновой кажется просто сказкой. Муж — топовый бизнесмен, Борисом звать — денег куры не клюют. Дети-ангелочки, особняк в Подмосковье с бассейном... Ну разве не предел мечтаний? Даже завидно порой становится, правда? А вот фишка в том, что эти картинки из инстаграма лопаются как мыльный пузырь, стоит дверь захлопнуться. Наедине Борис превращается в какого-то монстра — ревнует к теням на стене, орет так, что стены дрожат. Даша мне потом рассказывала, мол, сердце в