Инспектор Милорад Ковач, в помятом плаще и с вечной сигаретой за ухом, копается в делах о кражах продовольствия в разрушенном Белграде. Его напарник, молодой Сречко Вукович, ворчит: *«Опять мука и сахар — кому это сейчас нужно, кроме крыс?»* Ковач молча тычет пальцем в отчеты: в каждом фигурирует прозвище «Шестой» и адрес полуразрушенной фабрики у реки. На столе — карта с отметками возле рынка Калинич, где старухи торгуют самодельным мылом, а дети таскают уголь из разбомбленных вагонов. Зацепка
Мирко, электрик с облупившимся ключом-брелоком от трамвая, заметил странности в расписании ремонтных работ на стадионе «Маракана». В подсобке возле генераторной он наткнулся на коробку с немецкими предохранителями, которых не было в накладных. «Люда, смотри, опять эти контакты… Ты вчера видела, кто здесь был?» — спросил он у уборщицы, размазывая масляный след рукавом. Та пожала плечами, доставая из кармана смятый платок: «Инженер Драган приходил, говорил, вентиляцию проверял. А на вентиляции —
В приморской деревне под Сплитом старик Иво крадет радиоприемник у итальянского офицера Карло Риччи. Его дочь Мария прячет аппарат в бочке с солеными анчоусами, шепча: «Папа, ты с ума сошел! Они расстреляют нас за эту железку». Карло, заходя в таверну «Адриа», бросает на стойку мокрый плащ: «Видел подозрительных — сразу докладывай. За молчание платят свинцом». Вечером рыбацкая лодка доставляет в бухту ящики с патронами, завернутые в сеть для ловли тунца. Местный священник Фране вытирает