Лидия Корсакувна

Янек, слесарь с судоверфи в Гданьске, заметил, как в обеденный перерыв бригадир Войтек шептался с парнем в кожаной куртке у проходной. Через два дня в цеху пропали ключи от склада с краской — работать стало нечем. "Нам и так задерживают премии, а теперь вообще руки связали", — бросил Янек, разминая зажатый в кулаке моток проволоки. Вечером в баре "Морская" сосед Стах толкнул ему листовку: "Завтра у доков, с шести. Если не приду — ищите в штабе". На обратной стороне
В Кракове, 1520-е. Бона Сфорца, в зеленом бархатном платье с серебряными застёжками, спорит с воеводой Кшиштофом Шидловецким о повышении налогов на зерно. «Ваша милость, шляхта взвоет, если мы заберём у них последние гроши за пшеницу», — бормочет он, теребя меховой воротник. Бона хлопает ладонью по карте владений на столе: «А кто будет кормить армию, когда турки дойдут до Львова? Сенаторы сыты, а солдаты грызут ремни». За окном Вавеля — запах дыма от кузниц Подгу́рья, крики торговцев с рыночной