Семён Дежнёв спорит с атаманом Стадухиным у костра на берегу Колымы. «Меха воняют, а золота нет, — хрипит Стадухин, разминая замёрзшие пальцы. — Ты нам обещал реку Анадырь, а везешь в снежную яму». Дежнёв молча чинит порванный малахай, подкладывает в огонь сырые ветки — дым отгоняет мошкару. Его жена Абакаяд сидит в нартах, перебирает сушеную рыбу, шепчет молитву на смеси якутского и церковнославянского. Казаки ворчат, делят последние крошки сухарей. Один из них, Федька Кривой, затевает драку
Представь: середина прошлого века, промозглая Сибирь, лагерь где-то в этой бескрайней снежной пустыне. И вот два человека — Дмитрий, московский скрипач с пальцами, которые больше год держали смычок, чем лопату, и Анатолий, якутский шаман с глазами, будто видевшими края мира. Они решаются на побег. Сердце колотится как сумасшедшее, каждый хруст снега под ногами кажется выстрелом. А за спиной уже лай собак и крики конвоиров — ох, эта погоня, от неё мурашки по коже! И всё бы ничего, но Анатолий