В Вифлееме, потом Назарете, рыжебородый плотник Иисус бросает рубанок, уходит к Иордану. Иоанн, в грубой верблюжьей шкуре, окунает его в мутную воду: «Вот агнец, берущий грехи». По дороге в Капернаум Иисус цепляет взглядом мытаря Левия, считающего медяки на запылённой лавке. «Брось это, — хрипло говорит, — будешь людей считать». Левий, позже Матфей, мнёт в руках табличку с цифрами, кивает. В Галилее толпа жмётся у лодки Симона-рыбака. Женщина с кровотечением протискивается сквозь потные спины,
Поппи Нонгена, 24 года, в рваной кепке и засаленной футболке, копается в двигателе старого грузовика в гараже на окраине Йоханнесбурга. Ее друг Сизве Мабоса, бывший таксист, приносит ей кофе в жестяной кружке: *«Опять спалил прокладку? Слушай, в Соуэто видели Лундиле — твой брат скидывал кому-то коробки с грузовика»*. Поппи вытирает руки тряпкой, замечая на капоте царапину в форме буквы «Т» — такую же, как на фото из пропавшего дневника брата. Вечером, разбирая его старую куртку, она находит