Алишер, худой парнишка в выгоревшей кепке, каждое утро таскал воду из колодца с треснувшим ведром. Его сестра Камила, обмотав платком лицо от пыли, доила козу во дворе, пока та норовила лягнуть жестяное ведро. «Смотри, у Балташа рог сломан», — бормотал Алишер, разглядывая старого барана, а Камила в ответ кидала: «Мама говорила — сам на забор полез». В школе, где окна заклеены скотчем, учительница Маржан апа развешивала на доске карту СССР, заляпанную чернилами, а дети спорили, чей рисунок
Артём Кожин, следователь из Екатеринбурга, копается в архивах зала суда, пока его жена Марина пытается заставить сына-подростка съесть овсянку. В пыльной папке 1998 года — фото убитой девочки в розовом комбинезоне, рядом лежат записи о подозреваемом, который сгорел в гараже через неделю после допроса. Артём натыкается на свежий труп в промзоне: та же поза, та же рана на виске. "Опять твои трупы", — бросает Марина, разбирая посылку с таблетками от мигрени. В перерыве между допросами
Лера, 12 лет, тайком выводит младшего брата Ваню, 7 лет, из детдома под Новгородом. У Вани — рюкзак с двумя бутербродами в пакете и потрёпанная фотография матери в варежке с оторванным пальцем. «Прижмись к стенке, пока кондуктор пройдёт», — шепчет Лера, затаскивая его в электричку до Питера. Она помнит адрес: улица Рубинштейна, 15, где мать оставила их три года назад, сказав: «Погуляйте часок». В кармане у Леры — вырванная из библиотечной книги схема метро. На Литейном проспекте они трижды
Анна, учительница начальных классов из спального района Санкт-Петербурга, обнаружила в кармане куртки мужа Дмитрия смятую записку: *«Спасибо за помощь с переездом. Ольга»*. Вечером, развешивая его пиджак в шкафу, она уловила запах незнакомых духов — сладких, с ноткой жасмина. «Это что, новый аромат? У меня таких нет», — спросила она, держа лацкан под светом лампы. Дмитрий, не отрываясь от телефона, бросил: «Наверное, в офисе надушили». На следующее утро, пока он спал, Анна пролистала его