Риза, архитектор из Джакарты, приезжает в Джокьякарту, чтобы спроектировать новый торговый центр на месте старого рынка. На развалинах он сталкивается с Диан, местной реставраторкой в поношенной футболке с надписью "Save Borobudur", которая тыкает пальцем в его чертежи: "Ты хочешь залить бетоном историю? Здесь каждую трещину в плитке помнят с детства моей бабушки". Риза достает из рюкзака термокрушку с холодным кофе, делает глоток: "А ты готова объяснить это водителям,
В районе Мангга Дуа, на забитой мопедами улочке, Адипра каждое утро открывал ставни своего кафе *Kopi Pahit*. За стойкой он замечал Рару — девушку в выцветшей желтой куртке, которая часами сидела на бетонном парапете у заброшенного склада, рисуя в блокноте. «Ты лампу не выключаешь, когда уходишь? — спросил он однажды, вытирая поднос с пятнами кофе. — Там счетчик трещит, как старый холодильник». Рара лишь пожала плечами: «Там дешевле, чем в общежитии». К вечеру Адипра находил на стене склада
Ади копался в коробках на чердаке старого дома в Ментенге, когда нашел потрепанный конверт с фотографией 1987 года. На снимке — его отец, стоящий рядом с полуразрушенным складом у порта Сурабаи. На обороте надпись: *«Они знают про груз. Если что-то случится — беги»*. В тот же вечер, покупая сате в уличной лавке, Ади заметил, как за ним следит мужчина в зеленой бейсболке. «Слишком совпало, да?» — пробормотал он, набирая номер Раи. Та молчала две минуты, потом прошептала: *«Завтра в 5 утра у
Представьте старинный мотель, затерянный где-то меж душными тропиками и холодным морем. Стены тут пропитаны историями: то ли от пота беглецов, то ли от слёз тех, кто искал правду. Сюда съезжаются все, кому некуда больше деться — филиппинская певица, прячущаяся от прошлого, малайзийский бизнесмен с грязными деньгами, сингапурская студентка, которая верит, что тут погибла её сестра. А ещё этот хорватский садовник… Человек-загадка, будто выросший из корней старой акации у входа. Кажется, сам
В Джакарте 27-летняя Аруна Видьясari, дочь умершего повара, находит в старом сундуке его потрёпанный блокнот с рецептами. Вместо привычной утренней смены в закусочной *Sambal Merah* она идёт на рынок Пасари Бару, торгуется с продавцом за корень куркумы: «Ты же знаешь, у меня каждый цент на счету, Бангу́н!» Вечером пытается воссоздать забытое блюдо — *rawon* с чёрным соусом из келуака, — но пересаливает бульон. Её младший брат Рико, студент-экономист, ворчит, разгребая груду грязной посуды:
Знаешь, как иногда кажется, что семья — это навсегда? Вот эти четверо — две пары братьев и сестёр — росли как родные. Чемпака, их учитель, взяла их малышами, детей своих врагов, ну, типа "покажу вам доброту вместо мести". И всё бы ничего, пока не всплыла эта проклятая палка... Золотая, блестит, небось, как солнце, а внутри — дух какого-то древнего воина. Короче, кто схватит её, тот и станет непобедимым. И всё — мир в их доме разлетелся как глиняный горшок. Вчера вместе рисовали