Валентинас Круликовскис

В старом вильнюсском дворике, заваленном велосипедами и пустыми бутылками из-под «Svyturio», Маринас и Довидас двадцать лет чинили одну «Ладу». Ссора началась из-за ключа на 13 — Маринас обвинил друга в краже инструмента, показывая на царапины на полу гаража: «Ты же всегда путаешь мои вещи с мусором!» Довидас, не отрываясь от пайки проводов, бросил: «Может, твоя Аушра выбросила, пока убирала твой хлам?» На следующее утро Аушра, пахнущая лаком для волос из салона на улице Вокечю, обнаружила ключ
Юргис, с сигаретой в зубах, копался в двигателе ржавого «Форда» возле берлинской многоэтажки, когда Лина принесла газету с обведенным объявлением: *«Продается курятник — 50 кур, инкубатор, дешево»*. «Смотри, там всего час езды от города, — ткнула она пальцем в карту. — Собрали три тысячи евро за эти полгода? Хватит на первый взнос». Он вытер руки об штаны, усмехнулся: «Ты ж электрик, а я вон кур щипала в шестнадцать лет. Справимся». На следующий день, втиснув чемоданы с инструментами и мешок
Марюс, бывший строитель из Лондона, притаскивает чемоданы в треснувшую хрущёвку на Ужуписе. В квартире пахнет сыростью, а на кухне — засохшей полынью из бутылки, которую оставил его покойный отец. Сестра Аушра встречает его в растянутом свитере, с пачкой счетов за коммуналку: «Ты думал, тут тебя с шампанским встретят? Отопление полгода как отключили». Марюс ковыряет шпателем плесень на стене, вспоминая, как обещал жене в Англии, что «всё быстро отремонтируем». В гараже за углом он находит дедов
Вилма, девушка из панельного квартала в Вильнюсе, каждое утро встаёт в пять, чтобы замесить тесто в пекарне на улице Паменкальнё. В кармане её потёртой куртки лежит смятая записка от брата Марюса: *«Нашли старые схемы метро под Ратушей. Если что — ключ под горшком с геранью»*. Через три дня она получает бандероль из Праги: потёртый блокнот с чертежами тоннелей и чешской визой на чужое имя. «Это не совпадение», — бормочет она, разглядывая фото Марюса на фоне Карлова моста, где он стоит рядом с