Людмила Шувалова

Ирина Соколова, адвокат из Екатеринбурга, сидит в своём кабинете на третьем этаже дома 1960-х постройки. Трубы гудят, из-под окна доносится запах жареного лука из соседней чебуречной. Клиентка, Лида Марченко, работница трубопрокатного завода, ёрзает на стуле с оторванной обивкой. «Мне сказали, вы не боитесь брать… такие дела», — Лида смотрит в пол, крутит в руках шапку с оторванным помпоном. На сгибе её запястья — фиолетовый синяк. Ирина замечает, но не спрашивает. Позже, в цеху завода, она
О, боже, помнишь тот фильм, где герои буквально увязают в тишине, а диалоги висят в воздухе, как невысказанные мысли перед ссорой? Мне кажется, каждый из нас хоть раз попадал в такие моменты — когда говоришь, а тебя будто не слышат, будто слова тонут в вате. Сюжет там, конечно, не про взрывы или погони, а про эту странную, тягучую реальность, где даже чайник на плите свистит громче, чем герои. Честно? После просмотра я пару дней ходил как в тумане. То ли из-за серых кадров, то ли из-за того,