Лена Морган, девятнадцать лет, чинит старые радиоприемники в подвале лондонского бара «Красный петух». Её младший брат Джекс, в рваной куртке с нашивкой анархистов, приносит коробку с деталями от разобранного дрона-полицейского: «Слушай, в доке нашли еще три таких. Бен говорит, если к завтрему не соберём передатчик, его ребята не перехватят сигнал с Камденской вышки». Запах жареной рыбы с чипсами смешивается с дымом от паяльника. На экране над барной стойкой мигает предупреждение о
Лиам, механик с обветренными руками, копался в двигателе грузовика возле своего гаража в Греймуте — городе, где дождь смешивался с копотью. Его сестра Эйлин, в очках с треснувшей левой линзой, притащила коробку с ржавыми болтами, найденными на свалке за старым доком. «Смотри, тут символы, как на тех обломках из музея», — прошептала она, вытирая пальцем грязь с металлической пластины. Лиам хмыкнул: «Ты и в супе узоры видишь», — но, разглядев переплетение линий, замолчал. Ночью, при свете
Джейк, бывший морпех с шрамами от ожогов на предплечье, возвращается в Блэкклифф — портовый городишко, где воздух пропитан солёной гнилью и мазутом. Его сестра Лиза, с потухшими глазами и следами от иглы на венах, встречает его в полуразваленном трейлере у причала. *«Ты думал, что пока тебя не было, тут рай вырастет?»* — бросает она, разливая дешёвое вино по пластиковым стаканам. Джейк лезет в карман — там смятая фотография их матери, умершей от передоза два года назад. К вечеру он уже в доках,
Шон Эмери, сержант британской армии, выходит из суда после оправдания по делу о расстреле гражданского в Афганистане. Камеры наблюдения зафиксировали, как он толкал женщину в подъезде возле станции Ватерлоо — но адвокаты нашли артефакты в записи: тень от фонаря падала не туда, звук обрывался неестественно. Через три дня Шон, закуривая у киоска на Боро-маркет, видит на экране новостей ту же женщину — теперь её лицо в HD-кадрах с автостоянки в Сити. "Вы уверены, что это я?" — он тычет