Яна Аршавская

Антон Морозов, хирург с красными прожилками на глазах от ночных дежурств, обнаружил в карте пациента Семёнова аномальные показатели — лейкоциты зашкаливали, но симптомы напоминали обычную простуду. В подсобке морга, пахнущей формалином, медсестра Лидия, перебирая пробирки, бросила: *«Ты видел, как Иванова из третьего корпуса сегодня уволили? Говорила, что вакцины подменили…»* Антон, протирая очки салфеткой, наткнулся на папку с грифом «Секретно» в кабинете завотделением Глеба Петровича — внутри
Марлен, 15 лет, в розовой кофте с пятном от борща, трет пол в хрущевке. Мать, Людмила Петровна, кричит из кухни: «Стирай свои джинсы сама, я на двух работах вусмерть». На столе — холодный суп, телевизор гудит передачей про криминал 90-х. Вечером Марлен крадет из шкатулки матери 300 рублей, покупает черную краску для волос. В школе одноклассники тычут пальцем в ее рваные колготки, учительница географии шепчет: «Тебе бы платочком прикрыться, стыдно же». Саша с Витей ждут у гаража с разбитой
Знаешь, иногда кажется, что в этих стенах происходит всё и сразу — как будто обычный медкабинет превратился в театр с вечными аншлагами. Ты заходишь туда за справкой, а попадаешь в водоворот чужих драм: вот девчонка в слезах крутит телефон, там бабушка с внучкой шепчутся о чем-то тайном, а у кабинета гинеколога… Ой, лучше не подслушивать! Каждый день здесь как сериал — без перерывов на рекламу. Врачи, конечно, герои незаметного фронта. То анализы расшифровывают, то в семейные разборки