Амина, 27 лет, каждое утро проходит через шумный рынок *Медины* в Касабланке, чтобы добраться до своей мастерской в старом здании с треснувшими ставнями. Она чинит джинсы и платья для соседей, но мечтает шить собственные модели — эскизы прячет под столом в жестяной коробке из-под печенья. Ее мать, Фатима, давит: *"Твой отец до пенсии на фабрике работал, а ты воздух продаешь. Выбирай: или замуж за Мустафу, или съезжай"*. По вечерам Амина слушает крики чаек у порта и переписывается с
Лейла, в потёртом фартуке, вытирала пыль с резной шкатулки в доме марокканского дипломата в Марракеше. Внутри нашла письмо с выцветшими чернилами: *«Если вы это читаете, я уже не контролирую ситуацию. Найдите друг друга»*. На обороте — три имени, включая её. По дороге на рынок, где торговали кувшинами с оливковым маслом, она позвонила Софии, парижскому адвокату, чей номер нашла в старом блокноте матери. «Ты уверена, что это её почерк?» — спросила София, поправляя папку с делом о взятках в
В Касабланке рыбак Яссин, 34 года, находит в сетях потёртый медальон с выгравированным именем «Идрисс» и координатами Марселя. Его мать, Фатима, вскипает при виде находки: *«Выбрось это. Твой отец сгнил в море, как и все, кто гнался за ветром»*. Яссин тайно сопоставляет даты — исчезновение отца совпадает с закрытием судоремонтного завода в порту. Параллельно в Париже журналистка Амели, 29 лет, копает архивные записи о нелегальных перевозках через Гибралтар: её источник, марокканец-дальнобойщик,