В Соуэто, на улицах, где треснувшие стены домов облеплены рекламой мобильных операторов, Мзи, 27 лет, в мятом кожаной куртке, шарит по карманам джинсов, ища сигарету. Его младший брат Зулу, щурясь от солнца, тычет пальцем в записку с адресом таверны «Козья нога»: «Папа тут последний раз был. Ты веришь, что он просто свалил?» Мзи молча разминает в руке пустую банку Castle Lager, бросает её в ржавую урну. «Не свалил. Кровью тут пахнет, а не деньгами». Они пробираются через рынок, где торговцы
Табо Мокгоси, 19 лет, таскает ящики на рыбном рынке Вотерфронта в Кейптауне. Каждый вечер после смены он бежит через переулки Хайелитши, где банды делят территорию, чтобы успеть на подпольный бой в заброшенном ангаре у подножия Столовой горы. «Два раунда — и хватит на лекарства сестре», — бормочет он, заматывая руки обрывками ткани из старой футболки. В углу ринга Лира, дочь владельца ларька с боботи, считает ставки через сигаретный дым: «Снова поставил на себя? Череп сломают раньше, чем ты
Джейкоб, мясник с бойни в Соуэто, каждое утро зачищал ножом жилы с разделочного стола. Его дочь Марика, 16 лет, находила в карманах его фартука обрывки записок на африкаанс: *"Она вернётся до первых дождей"*. В старом чемодане под кроватью – фото немки в платье цвета фуксии, Берлинская стена за спиной. «Кто это?» – царапала ногтями потрескавшийся лак на снимке Марика. «Сестра», – ворчал Джейкоб, выбрасывая говяжьи кости стаффордширскому терьеру с улицы. Эстер, художница из Кройцберга,