Лукас, 24 года, в засаленном комбинезоне копался под капотом «Фиата» 98-го года в своём гараже на окраине Сан-Паулу. Сестра Клара, 16 лет, в школьной форме с выцветшими нашивками, разогревала фасолевую похлёбку на растрескавшейся плитке. «Снова эту рухлядь чинишь?» — бросила она, перебирая старые фото родителей. «Не рухлядь, а клиентский мотор, — проворчал Лукас, вытирая руки тряпкой. — Кстати, полиция звонила… Говорят, дело закрывают». Клара разбила тарелку об пол: «Значит, сами найдём того
Камила Рибейро, 17 лет, стирает пятна крови с джинсов в раковине хрущевки на окраине Сан-Паулу. За окном — фавела Вила-Мария: ржавые балконы, треснувшие горшки с геранью, соседский пес Рекс, воющий на полицейские вертолеты. Вчерашний вечер всплывает обрывками: отец в алкогольном бреду («Ты так похожа на мать»), нож для разделки мяса из кухонного ящика, крик сестры-близнеца Лоры из-за двери ванной. Сейчас Лора спит под седативными, а Камила крадет у трупа отца ключи от склада, где он хранил
Знакомьтесь с Маркусом — парень с детства не вписывался в «нормальных». То ли чудик, то ли избранный, но родители его, честно, в панике. Ну представь: сын видит будущее, как прогноз погоды, но изменить ничего не может. Жесть, да? Особенно когда знаешь, что младший братик погибнет, а ты, хоть тресни, бессилен. Любит его до дрожи в коленях, оберегает как может, но совесть всё равно глодает — будто крысы под рёбрами поселились. В итоге сдался: собрал манатки и рванул к сестре в город. Мол, авось