Аян Ранжан, молодой офицер из Дели, приезжает в захолустную деревню Лаалгаон в Уттар-Прадеш. На второй день ему докладывают о висящих на дереве телах двух девушек — Дурги и Падмы, из касты джатав. Местный участковый, Браджендер, буркнув «Самоубийство», отворачивается, жуя бетель. Аян замечает, что у одной жертвы отсутствует одежда, а на руках — следы веревок. «Кто вешается голым?» — спрашивает он, но старший констебль Гьянвай тихо шипит: «Здесь так принято». Вечером в гостинице Аян находит в
В Мумбаи 17-летний Сурья Кхатри просыпается среди грязных пробирок в лаборатории отца, Раджана, биолога-исследователя. Вчера он уснул за учебником по анатомии, а теперь видит гигантские клетки, плывущие в розоватой жидкости. "Эй, куда прешь?" — хрипит бородатый сперматозоид в очках, толкая Сурью локтем. Тот натыкается на Лейлу Мукерджи — студентку из соседнего колледжа, чей отец работает с Раджаном. Она, теперь яйцеклетка в бирюзовом сари, смеется: "Твой папа снова химикаты
Представь: последние минуты решающего матча, солнце палит так, что даже трибуны кажутся раскаленными. Мяч на точке, а вокруг — тишина, будто весь мир затаил дыхание. Вратарь, парень из глухой деревни, едва сдерживает дрожь в коленях. Он знает: промахнись — и обратно в нищету, где даже надежда ростом с пылинку. А нападающий? Городской выскочка с дорогими кроссовками и кучей амбиций. Глаза горят, как угли, но внутри — пустота. Интересно, он вообще помнит, каково это — играть не ради славы, а
Раджеш, 19 лет, торчит в гараже на окраине Ченнаи, чинит мопеды за 200 рупий в день. Его сестра Мира таскает воду из колонки в пятиэтажку, где они ютятся с матерью-швеей. «Слушай, если найду спонсора, смогу участвовать в ночных гонках у Марина-Бич», — бормочет он, ковыряя отверткой в промасленном двигателе. В кафе «Масала-кофта» Раджеш подслушивает разговор двух типов в кожаных куртках: Вейбхав, местный автобарон, ищет новых гонщиков для подпольных заездов на старых «Амбассадорах». «Твой скутер
Семь часов он носился по Мумбаи — телефон Майи глухой, соседи делают круглые глаза, а в горле комок от паники. "Ну где ты, черт возьми?" — Арджун уже десятый раз обводит взглядом уличную толкучку, когда краем глаза ловит движение в переулке. Бац! Выстрел, тело падает, а у него в ушах звенит тишина перед бурей. И тут как в плохом триллере — сирены, крики, ноги сами несут куда попало. Забегает в первый попавшийся магазин, хватает за руку женщину с покупками: "Извините, но сейчас
Знаешь, иногда такие фильмы цепляют не столько размахом экшена, сколько тем, что вдруг пробирает до мурашек. Вот смотришь на этого типажа — круче некуда, в любой перестрелке ухмыляется, будто чай пьёт. Говорят, его учитель завещал "побеждать с улыбкой", но по-моему, он просто психованный по-хорошему. Смеётся, когда нормальные люди уже давно бы сбежали, крича. А потом как даст по чувствам — даже не ожидаешь. Эти сцены с отцом... Будто смотришь в зеркало своих собственных недоговорок.
Хорошо, вот описание сюжета: **Абзац 1:** В деревне Джапуда живет девочка Тунтун с бабушкой Дхайи. Бабушка Дхайи носит наузу (талисман) и часто бормочет заклинания от сглаза. Их сосед, Бхагван, постоянно боится всего, а сплетница Джасвиндер сует нос в чужие дела. Однажды у Тунтун пропадает коза Чанчал, ее любимица. Девочка в слезах бегает по улочкам из глины, заглядывает в хижины, кричит: "Чанчал! Где моя Чанчал?" Бхагван, услышав шум, выглядывает с фонарем, дрожа: "Опять что-то