В варшавском общежитии на улице Тарговой 23-летняя Магда каждое утро заклеивает скотчем трещину в окне, пока её сосед Камиль стучит кулаком в стену — сигнал, что пора заваривать чай. Она работает в пекарне на Заводской, тайком подкладывает в карман чёрствые бублики для бездомного пса у метро «Стадион». Камиль чинит мотоциклы в гараже за автостанцией, носит в кармане ржавый ключ от машины отца, погибшего в ДТП под Радомом. Их диалоги сводятся к обрывистым фразам: «Свет выключи», «Воду не
Агата затягивает сигарету на балконе хрущёвки в Вроцлаве, наблюдая, как соседский кот копается в мусорном баке. Через час она уже в трамвае №15, поправляет парик цвета ржавчины – сегодня её цель пожилой аукционист с квартирой на Рыночной площади. «Забудь про сантименты, – бормочет Кася, разбирая пистолет за углом кафе «Зязюлька», – он видел наши лица в Гданьске». В холодильнике у Агаты осталось два яйца и банка солёных огурцов; она обещала купить хлеб, но вместо этого вытирает кровь с кухонного
В варшавском общежитии на улице Тарговая, Кася, студентка-архитектор, находит в подвале коробку с потрескавшимися фотографиями 80-х. На снимках — её соседка Магда в том же свитере с оленями, что сейчас висит в её шкафу. "Ты что, варишь суп из грибов с крыши?" — усмехается Магда, когда Кася спрашивает про находку. Но вечером та же Магда исчезает, оставив на кухне включённый чайник и открытый ноутбук с картой промышленных районов Вроцлава. Вроцлавские доки, куда Кася едет с
Марек Ковальски, бывший сапёр, сидел в кафе *Pod Krzywą Latarnią* на берегу Вислы, разминая в пальцах бумажную салфетку с пятнами кофе. Его сестра Аня, студентка-кибернетик из Варшавского университета, ворвалась внутрь, скинув мокрый шарф. «Они взломали систему энергосетей через старые серверы в Гданьске, — выдохнула она, доставая ноутбук. — Владислав Гурский не просто министр. Он строит стену вокруг данных, как в ’89-м вокруг верфей». Марек потянулся за чёрным «Живцом» в рюкзаке: «Ты хочешь,
Казимир, бывший следователь из Варшавы, копается в архивах заброшенной церкви на улице Твардой. Находит письмо 1943 года с упоминанием серебряного креста, украденного из монастыря в Люблине. "Тут пахнет гнилью и ладаном", — бормочет он, вытирая пыль с фотографии молодой монахини. Его напарница, Анна, в это время допрашивает старика в квартире над пекарней на Подвале: "Вы говорили с отцом Яном перед пожаром? Почему он сжег записи?" Старик молчит, перебирая четки, за окном