Мастер Рагхаван

Авика, 22 года, каждое утро прячет синюю форму лётной академии под сари с цветочным узором, пока мать Шобха жарит парантхи на кухне. «Соседи спрашивают, почему ты не помогаешь мне готовить», — ворчит Шобха, вытирая руки о крахмаленный фартук. Девушка мямлит что-то о курсах английского, выскальзывает из дома в старом районе Дели, где уличные торговцы уже раскладывают манго и чашки для чая. В аэропорту имени Индиры Ганди она моет полы в терминале, чтобы платить за симуляторы, а вечером зубрит
Знаешь, как бывает — вроде пытаешься докопаться до правды, а в итоге сам оказываешься под прицелом. Вот наш инспектор и влип: расследует гибель коллеги, а вместо улик — сплошные подозрения в его сторону. То ли кто-то сводит счёты, то ли система гнетёт, но все шишки посыпались на него. Представляешь? Вчера ещё авторитет, сегодня уже каждый шепчется за спиной. А он-то — в этой каше из слухов и намёков — будто в паутине: чем больше дёргается, тем туже петля. И ведь самое досадное: чем честнее