Линь Фэй, двадцатитрехлетний кузнец из деревни Шуйань, коптил рыбу на углях, когда старик Ли с соседнего участка прокричал через забор: «Опять почернело небо на востоке. Говорят, в горах тени шевелятся без солнца». Линь фыркнул, вытирая сажу о передник: «Тебе бы меньше лапшичной браги пить». На следующий день, чиня сломанный плуг у реки Хуаньло, он наткнулся на треснувший каменный диск с узорами, напоминающими змеиную чешую. Когда пальцы коснулись поверхности, из воды вырвался вихрь, сбивший
Линь Хуань протирала пот со лба тряпкой, пахнущей старой краской. За окном репетиционного зала на третьем этаже пекинского культурного центра гудели такси, а внутри пахло пластиковыми ковриками и лапшой быстрого приготовления из соседней гримерки. «Твои прыжки – как дохлая цикада», – бросил Цзян Вэй, поправляя динамик с треснувшим корпусом. Он всегда приносил ей баоцзы с капустой после ночных тренировок, но сегодня в пакете лежали только счета за аренду костюмов. Мать звонила ровно в семь