Эйлин Хюн

Лиза каждое утро берет капучино с корицей в кафе «Мельбурн Бриз», сидит за третьим столиком у окна и рисует в блокноте схемы перепланировки своей квартиры-студии. Её сосед Джек, электрик с татуировкой кенгуру на предплечье, ворчит, когда она сверлит стены в семь утра: «Ты хоть перфоратор включить нормально можешь? Или опять инструкцию потеряла?» В ответ Лиза бросает ему коробку пончиков через балкон — так они мирятся. Тем временем Миа, студентка-медик, пытается отшить парня из бара, который
Кэтрин Бейли, юрист из Мельбурна, в пятницу вечером перебирала коробки в гараже после смерти отца. Между старыми пластинками ABBA и папкой с налоговыми отчетами она нашла конверт с вырезками о тендерах на строительство моста через Ярру. «Смотри, Марго, — прошептала она сестре-художнице, указывая на пометки отца-политика Леонарда. — Он писал, что Уитлок торопил подписание контракта». Марго, разбавляя скипидар для красок, бросила: «Ты уверена, что хочешь копать? Помнишь, как он исчез после того
Знаешь, есть одна история, которая до сих пор у меня мурашки по коже вызывает. Парень из Австралии, Ван — обычный подросток, вьетнамские корни, мать-одиночка. Ну типичный «старший сын», который взвалил на себя заботу о семье, будто в 17 лет он уже должен миры спасать. А потом бац — и всё летит в тартарары из-за одной роковой ошибки. Представляешь? Сингапурский аэропорт, чемодан с героином... Да там даже не «чемодан» — столько порошка, что хватило бы на 26 смертных приговоров! Это ж как надо