Сунь Анькэ

В рыбацкой деревне Хайань Ли Вэй, парень с шершавыми от сетей руками, каждое утро чинит лодку, которую когда-то бросил его отец. На рынке он сталкивается с Чжан Цзинем, бывшим другом семьи, который теперь носит костюмы из шанхайского ателье и торгует контрабандным женьшенем. «Твой отец сам полез в шторм, чтобы спасти брата, — бросает Чжан, поправляя галстук с нефритовой заколкой. — И где теперь этот брат? Сгнил в тюрьме, как крыса». Ли Вэй молча сжимает старую карту с отметками устричных
Ли Цзя наткнулась на коробку с потрескавшимся лаком, спрятанную за шкафом в кабинете истории. Внутри лежали три бамбуковых дощечки — на каждой выжжены вопросы типа *«Сколько лет твоему первому кошмару?»* или *«Готов ли ты обменять голос на правду?»*. Сяо Мин, размахивая палочками для еды, предложил: «Давайте сыграем перед уроками — Вэй Лун все равно засыпает на физике». Они расположились на скамейке у школьного пруда, где пахло мокрым асфальтом и жареными каштанами из ларька напротив. После
Ли Минь, учитель музыки из школы в районе Дадаочэн, трижды за неделю опаздывал на автобус № 307 из-за репетиций с местной группой в подвале чайного магазина. Его мать, владелица лавки соевого тофу на рынке Нинся, кричала за завтраком: «Твой двоюродный брат в Шанхае уже квартиру купил, а ты всё бренчишь на укулеле!» В тот вечер, спеша на выступление в клуб «Золотой дракон», Ли поскользнулся на мокрой плитке у храма Луншань — очнулся в парке развоплощенных душ, где старуха в ханьфу с абакусом на
Представь: обычная девушка из мегаполиса вдруг просыпается в теле знатной дамы эпохи расцвета маньчжурской империи. Вокруг — шелест шёлковых халатов, запах сандаловых благовоний и… абсолютный хаос придворных интриг. Она в шоке: вчера листала соцсети, а сегодня учит этикет, чтобы не лишиться головы буквально. Сердце колотится, как сумасшедшее, когда ловит на себе взгляд холодных глаз императорских жен — эти дамы явно не для дружеских посиделок. А ещё этот странный князь с пронзительным взглядом,