Балым Гайе Байрак

Эмир, 23 года, таскает ящики с рыбой в стамбульском порту «Хадымкёй», пряча засаленный учебник по аэродинамике в рюкзак. Вечерами он чинит радиоприемник в комнате, оклеенной плакатами со списанных самолетов, а мать, Фатьма, ставит перед ним стакан чая с кристалками сахара на блюдце: *«Опять в ту школу звонили. Денег нет, сынок. Мустафа-ага в гараже ищет помощника — иди»*. По субботам Эмир ездит на автобусе в аэропорт Ататюрк, смотрит, как грузчики загружают Boeing 747, и рисует в блокноте
Семья Акбаш живет в трехэтажном доме в районе Бешикташ. Отец, Мурат, вечно пропадает на стройке, мать, Айше, торгует коврами в лавке у Галатского моста. Старший сын Джем (14 лет) решает, что пора взять быт в свои руки: забирает у младшей сестры Лейлы (8 лет) планшет, заставляет брата Эмира (10 лет) мыть посуду вместо игр в *Minecraft*. «Папа даже гвоздь вбить не может без инструкции на YouTube, — говорит Джем, разбирая счет за электричество. — Мы тут сами разберемся». Лейла тайком кормит кота
Знаешь, как иногда жизнь кажется чёрно-белой, пока в неё не ворвётся хоть капля надежды? Вот Зейнеп из того самого детдома, где даже игрушки делили по расписанию. Единственным светом в её мире была Несрин — девочка, ставшая сестрой безо всяких бумажек. Они грелись под одним одеялом, мечтая, что когда-нибудь… Ну, знаешь, эти детские «когда-нибудь», которые с возрастом тускнеют. А потом — бац! — годы пролетели. Она теперь в белом халате, с улыбкой утешает малышей в больнице. И вот оно — впервые