Эмили, 23 года, разливает эспрессо в кафе на брюссельской улочке возле Гран-плас. Утром, когда туман смешивается с запахом жареных вафель, к стойке подходит Лукас в мокром куртке-ветровке. «Вы Эмили Ван дер Линден? Вам передали», — бросает он, протягивая конверт без марки. Внутри — фото женщины в шляпе с вуалью и письмо на немецком: «Они солгали о твоей матери». На обороте — адрес в Люксембурге: Rue des Glacis, 12. Вечером, перебирая старые коробки в съёмной квартире, Эмили находит справку о
Представляешь, Люси уже который день ловит себя на мысли — а не крутится ли у её мужа Поля, того самого седовласого нейрохирурга, роман на стороне? Всё началось с мелочей: то телефон резко экраном вниз ложится, то на допоздна задерживается «на экстренной операции»… А вчера вообще пришёл с чужой ниткой на пиджаке — молчит, будто рыба. Говорит, устал. Но сердце-то чует подвох — уж больно часто взгляд у него стал скользить мимо, будто я призрак, а не жена. Пыталась аккуратно выспросить —
Элиот, вечно в темных очках, шаркает кроссовками по пыльной набережной канала Сен-Мартен после уроков. В "Кафе де Флор" он письмо пишет, на ноутбуке старом, клавиатура залипает. "Встречаемся у моста?" – Мике пишет, она в мастерской керамики у Отца-Лашаз, руки в глине. Вечером сидят у воды, пиво дешевое, Мика: "Пахнет краской и рекой. Опять комары покусали". Элиот слушает ее рассказы про очередной скандал с учителем истории, сам думает о письме, что в рюкзаке лежит,