В барселонской клинике «Сан-Игнасио», заваленной пожелтевшими картами и флаконами с просроченными лекарствами, хирург Луис Гарсия с утра ковыряется в бумагах. Его ассистентка, Роса Мендес, втирает спирт в поцарапанный стол, бурчит: «Операционная №3 снова протекает. И посмотрите на этого новенького — 4-й этаж, палата 12. Говорит, у него под кожей шевелятся провода». Луис щурится на рентгеновский снимок: вместо костей — спутанные нити металла. За окном воет сирена скорой, а он вспоминает, как
Представь: Мария Хосе, эта талантливая душа из художественной академии, вроде бы пришла на пару отрисовать натюрморт, а в итоге сама невольно стала моделью. Сидит, краски замешивает, и тут — бац! — замечает, что её замкнутый однокурсник Маркос пялится на неё, как на музу внезапно свалившуюся с неба. И не просто пялится — этюдник его весь в штрихах её профиля, черт возьми! Ну как тут не засмущаться? А потом аудитория пустеет, они остаются вдвоём. Тишина, только кисти шуршат да сердце колотится,