Людмила Светлова

Дмитрий приезжает в Тверь после шести лет жизни в Москве, застаёт младшую сестру Ольгу за разбором старых вещей в трёхкомнатной хрущёвке. «Мамины сервизы режем пополам или тебе чашки хватит?» — бросает она, не отрываясь от коробки с треснувшими тарелками. На кухне шипит кастрюля с молоком, за окном маршрутка №24 глохнет на выбоине. Он достаёт из рюкзака детскую кофту с лисой — племяннику, про которого узнал месяц назад из пересланной соседкой открытки. Тётя Анна привозит из Кимр банку мочёной
А помнишь тот день, когда мы просто пустились наугад по этим узким улочкам? Ни карты, ни плана — только кроссовки, которые предательски скрипели на мостовой. Солнце слепило так, что пришлось щуриться, а из каждой пекарни вырывался запах горячего круассана — боже, как же там пахло! Мы тогда набрели на какой-то двор, заросший плющом, где старик в берете кормил воробьев крошками. Кажется, он нам что-то прокричал вслед на ломаном английском, но мы только рассмеялись и махнули рукой. А потом
Знаешь, иногда натыкаешься на истории, которые будто зеркало — смотришь в них и видишь чужие жизни, но щемит почему-то по-своему. Вот эта картина... Боже, как же она меня вывернула наизнанку! Там всё про выборы, которые не пахнут попкорном и яркими бирюзовыми платьями, а больше напоминают осенний дождь: холодный, неизбежный и такой честный, что аж противно. Главная героиня — ну ты поняла, та, что вечно между "надо" и "хочу" — она ведь как мы все. То кричит внутри от ярости,