Марко, пекарь из Скопье, находит в треснувшей дровяной печи ржавую монету с гравировкой *"Domaćin"*. Он засовывает ее в карман фартука, заляпанного тестом, пока тушит дымящиеся угли тряпкой. В тот же день монету забирает Анника — датская морячка, выменивая на мешок грецких орехов: *"Папа велел, грехи сгорят, если не делиться"*. В порту Копенгагена она роняет её в ящик с треской, которую позже покупает Люк, повар брюссельского супа для бездомных. Он чистит рыбу ножом с
Знаешь, наткнулся я тут на историю, от которой мороз по коже. Представь: обычная учительница из Сараево, Самира, решает помочь коллеге — подменить его в какой-то глухой деревушке. Приезжает, а там... Война всё круто меняет. Сербы деревню захватывают, и начинается ад. Женщин — тех, что постарше — заставляют пахать как лошадей, а молодым... Боже, даже думать об этом противно. Самиру пытаются втянуть в этот кошмар, но она — ты только вдумайся! — будто растворяется в фоновом шуме ужаса. Словно
Знаешь, история эта — прямо как клубок противоречий. Два брата с Дикого Запада, оба втрескались в одну девчонку. Ну и кто бы сомневался — младшенький, Элайджа, оказался милее её сердцу. А старший, Люк? Тот просто взял да свалил куда подальше, даже не оглянулся. Обида, что ли, грызла? Или гордость? Кто их разберет, этих упрямых ковбоев... Вот только сбежал он не куда-нибудь, а прямиком в адский котёл — на Балканы начала XX века. Там всё кипело: турки, повстанцы, кровь вместо воды. Люк, конечно,