Айя с утра разгружала коробки с лапшой «Миэ Горан» у входа в магазин, когда заметила, что Сурья опять не дозаказал сахар. «Сколько раз повторять? Без него печенье для детского фестиваля не испечем», — бросила она, вытирая пот с виска. Сурья, потягивая холодный чай из термоса, неловко почесал затылок: «Думал, остатки со склада есть…» Гарин, их сосед-студент, пытался примирить их, предлагая купить сахар у своей тётки с рынка, но Айя уже мчалась на мопеде через переулок, объезжая лужи от ночного
Амир, старший сын, каждый день возился с подержанным мотоциклом, который вечно глох на подъёме к их новому дому в пригороде. "Опять масло менять придётся", — ворчал он, вытирая руки об засаленную тряпку, пока младшая сестра Лина таскала вёдра с водой из колодца. Их мать, Сара, в перерывах между шитьём на заказ считала монеты в жестяной банке: "Рис закончится до зарплаты отца, если Эмир не перестанет жечь бензин впустую". Отец, Рахмат, после смены на стройке приносил обрезки
Знаешь, представляешь: жил себе человек, строительная фирма, всё как у людей — успех, статус, роскошный район в Джакарте. И тут бац! Подчиненный, которому доверял, подложил свинью — бизнес рухнул в одночасье. Ну и лавина понеслась: из шикарной виллы — в какую-то глухомань на краю света. Серьёзно, даже представить страшно — срываться с насиженного места всей семьёй. Но они же не из тех, кто руки опускает. Притихли, перекантовались, начали заново. Хотя, конечно, дочке Кемаре пришлось туго —