Хуанъян Тяньтянь

В уезде Цзинлин молодой сыщик Тан Фань, сын опального следователя, копается в деле о смерти торговца шелком. На базаре, среди запаха жареных каштанов и криков разносчиков, он замечает на запястье покойного след от красной нити — как у местных тюремных надзирателей. «Старик Чжоу из чайной «Бамбуковый лист» три дня назад хвастался новым кушаком с яшмовыми подвесками…» — бормочет ему в ухо Чэнь Юй, девушка-цирюльник, чьи пальцы в синих чернильных пятнах от гравюр. Они пробираются в тюремный амбар,
Лан, серый волк с шерстью, выгоревшей на солнце, копался в огороде за деревянной изгородью. Его лапа, обмотанная тряпкой, цеплялась за кочерыжки капусты — вчера сломал лопату, пытаясь выкопать застрявший камень. В деревне Хуаньцяо шептались: «Опять пропали две курицы! Это он, видите ли, траву полет». Старый Ли, сосед, тыкал пальцем в спину Лана на рынке: «Волки всегда волками останутся». Лан молчал, жевал лепешку с луком, чувствуя, как крошки застревают в зубах. Вечером нашел у крыльца глиняный
Знаешь, иногда попадаются фильмы, которые выбивают тебя из привычного ритма — как резкий удар барабана посреди тишины. Вот смотрю я эту историю про амазонок в джунглях политики и власти, и понимаю: это же не про костюмы и декорации. Это про то, как железная воля сталкивается с хрупкостью человеческого. Героиня там — огонь! Смотришь на неё и думаешь: "Ну вот, опять сильная женщина", а потом ловишь себя на мысли, что за каждым её взглядом скрывается целая вселенная боли. Сцены битв...