Агнешка, 27 лет, разливает кофе в краковском кафе «Pod Kogutem», когда замечает Матеуша — гитариста из соседнего паба. Он оставляет на столике мокрый зонт с надрывом на ручке и просит «горячий цикорий, как в детстве у бабки». Через неделю она находит в кармане его забытой куртки билет на выставку Каси, студентки Академии искусств, которая рисует абстракции поверх старых семейных фотографий. «Это не моя сестра, — бросает Матеуш, когда Агнешка приносит вещь, — мы три года делили комнату в
Марта, затягивая потёртую куртку, обнаружила в сарае деда свёрнутую медвежью шкуру. "Павел, тут целое состояние!" — крикнула мужу, проводя пальцем по жёсткому ворсу. Он, не отрываясь от ремонта старой "Скады", бросил: "Продадим бабам из Кракова — хватит на новую крышу". В тот же вечер Ежи, местный торговец стройматериалами, зашёл "на чай" с бутылкой сливовицы. "Шкура? Думаешь, просто так дед держал её под гнилыми досками?" — усмехнулся он,
Помнишь тот старый дуб, что веками стоял над Вартой? Боже, какая же это была махина! Ноябрьский ураган прошлого года взял да и скрутил его, будто сухую травинку. А ведь люди шептались — мол, дерево не простое, с ним какие-то легенды связаны. Да кто ж всерьёз верит в сказки? Вот и пустили великана на доски — пилили, стругали, даже щепки, кажется, в дело пошли. А потом... Ох, потом эти штуковины разлетелись по миру, как одуванчиковые семена. Ты купишь, скажем, зеркало в блошиной лавке — а оно