В парижском районе Бельвиль, среди закопченных фасадов и лавок с кебабом, детектив Люк Моро находит тело молодой женщины в затопленном подвале кафе «Ле Марэ». На запястье жертвы — татуировка с цифрами «VII-IX-MMX», совпадающая с отметиной на фото в деле о пропавшей студентке из Лиона. Партнер Люка, Элоиза Дюран, замечает следы шин на грязном полу: «Это не грузовик. Ширина как у мотоцикла «Хонда», — бормочет она, доставая из кармана смятый блокнот с заметками о предыдущих жертвах. В кармане
Антуан Марсо, заместитель мэра, втихаря переписывает отчёт о ремонте моста через реку Сарт, пока в соседнем кабинете грохочет принтер. Эмма Леблан, новенькая из отдела ЖКХ, находит в архиве папку с пометкой «2009 – не согласовывать» — внутри фото обрушенной крыши спортзала и счет на 50 тысяч евро фирме зятя мэра. «Почему вы не сказали, что дети могли погибнуть?» — тычет она бумагой в лицо секретарю Жан-Клоду, тот жуёт круассан, отмахивается: «У нас тут каждый второй контракт через родню.
Знаете, иногда старые дома хранят не только пыль и забытые вещи на чердаке. Вот представьте: 1969 год, тихий переулок, а вроде бы обычный дом вдруг становится центром кошмара — там погибает девочка. И с тех пор эта история, как пятно от пролитого вина, не отмывается. Три семьи, которые потом там жили, будто подхватывали эстафету горя: у каждой своя драма, но всё крутится вокруг того самого года. Страшно подумать, правда? Сменились жильцы, ремонты сделали, а ощущение, будто стены до сих пор
Помнишь эти фильмы, после которых ты проверяешь, закрыта ли дверь в ванную? Вот эта картина из тех. Там всё начинается невинно — пара ребят решила, видимо, что обыскать заброшенную больницу ночью это крутая идея. Ага, прямо как мы в пятнадцать лет, когда думали, что темнота делает нас бесстрашными. Боже, эти коридоры с отслаивающейся краской... Камера так ползет за героями, будто сама стены дышат. Я до сих пор вздрагиваю, вспоминая скрип лифта — ты же знаешь, я даже в ТЦ теперь к лифтам