Жоао Алмейда, министр экономики, застрял в своей квартире в Алфаме — окна забраны решетками, а дверь охраняет двое полицейских в черной форме. Утром он находит под ковриком записку с номером швейцарского счета и надписью *«Они знают про Мадейру»*. Жена Марта, разливая кофе, спрашивает: «Опять не спал? Дети спрашивают, когда ты починишь велосипед». Жоао молча сминает бумагу, глядя на трамвай №28, грохочущий по узкой улице. В кабинете премьер-министра ему показывают фото — он в пиджаке с
Карлуш, бывший архитектор из Лиссабона, переехал с дочерью Инес в полуразрушенное поместье в долине Дору. В первой же неделе Инес, копаясь в кладовке с паутиной и треснувшими плитками на полу, нашла железную коробку с письмами на португальском и французском, подписанными именем «Амелия» (1917 год). «*Тут про какого-то Эмиля из Тулузы пишут… ‘Если он узнает про ребенка, я не переживу’*», — прошептала она, пока Карлуш чинил протекающий кран на кухне. К вечеру они обнаружили замурованную дверь в
Эдуардо Монтейру, владелец лиссабонского стартапа по производству умных сенсоров, в пятницу утром сидел в кафе «Бика» с пустым кофе и смятым контрактом. Его партнер из Марселя, Люк Фабр, только что отменил сделку по поставке через смс: *«Не выйдет. У вас нет мощностей, только схемы на салфетках»*. Через три часа Эдуардо уже летел в Париж, зажав в кармане пиджака USB-ключ с чертежами и фотографию дочери, которую обещал забрать из школы-интерната к Рождеству. В аэропорту Орли его встретила Амели,
Знаешь, иногда смотришь кино — и будто кто-то берет тебя за горло и не отпускает до самых титров. Вот как тут: история, которая начинается с тихого семейного ужина, а потом — бац! — и мир переворачивается. Героиня, эта мать… Боже, да она же как зверь в клетке, который сначала шепчет, а потом рвет зубами всё вокруг. И не поймешь — то ли восхищаться ей, то ли бояться. Атмосфера — мрак какой-то с примесью тревожной тишины. Кадры будто выдыхают холодом, даже если на экране лето. И знаешь, что самое