У Ян

Ли Минь каждое утро заваривала чай «Те Гуань Инь» в потрепанном глиняном чайнике, пока бабушка штопала шелковые занавески с вышитыми журавлями. В старом шкафу с резными драконами она нашла ключ на красном шнурке и карту района Чэнду с отметкой у моста Аньшунь. «Почерк отца», — провела пальцем по надписи *«Там, где цветут лотосы, спрятаны корни прошлого»*. За развалинами чайной лавки обнаружила заросший пруд: вода мутная, но статуя Гуань Инь в центре светилась, будто покрытая инеем. Сяо Чжэнь,
Чжан Сяоли, в заляпанном мукой фартуке, разминала тесто для булочек с красной фасолью, когда коллега сунула ей конверт с синей печатью. «Адвокат звонил три раза», — буркнула та, вытирая руки о джинсы. В письме — расплывчатые формулировки о «наследстве от отца» и условии: найти дневник матери, умершей от пневмонии в 2002-м. Через два дня на пороге пекарни возник Ли Цзян, её сводный брат, в костюме, пахнущем дезодорантом «Лесная свежесть». «Дом в Лунцюане полвека не открывали, — сказал он, вертя
Помнишь, как в том году я оказался в гуще китайского мегаполиса? Воздух был плотным от влаги и выхлопов, а неоновые вывески резали глаза даже ночью. На рынке возле храма я пытался торговаться за нефритового дракона — продавец, смеясь, тыкал в калькулятор: «Цифры не врут!» В переулках, где пахло жареным тофу и имбирём, я терялся каждый раз, будто город нарочно переставлял улицы, как пазл. Однажды забрёл в кафешку, где повар на ломаном английском объяснял, как есть суп с утиными лапками: «Глотай