Лиана Ваноян

Каха, мальчик лет десяти в потёртой дублёнке, копался в сундуке на чердаке дедова дома под Вологдой. Дед Степан, прикованный к печи из-за больных ног, кричал снизу: «Опять за своим? Слезь, пока голова не закружилась!» В углу валялась раскрытая тетрадь с засушенной морошкой вместо закладки — там Каха записывал байки про леших да домовых, которые дед рассказывал перед сном. На улице, у колодца, соседка Марфа шипела на пролетавшего ворона: «Чур меня, чур!» — а потом сунула мальчишке свёрток с
Каха, суетясь в квартире на пятом этаже хрущёвки, роняет папку с документами для ЗАГСа. На кухне его невеста Марина гладит белое платье утюгом с отколотой ручкой, ворча: «Опять кофе пролил на договор аренды? Ты же знаешь, без этих бумаг нас даже в "Горбушке" не распишут!» За окном — мокрый снег, а на подоконнике дымится окурком их сосед дядя Миша, предлагающий «взаймы» свой старый «Жигули» для кортежа. Каха, вытирая лоб газетой, звонит другу Сергею: «Серег, ты вменяемый? Через три