Атие, молодая художница из Стамбула, неделями не может избавиться от навязчивых образов в эскизах — переплетение треугольников и спиралей, повторяющихся как узор на ковре в доме её покойной бабушки. В мастерской, заваленной тюбиками акрила и банками с кистями, она листает старый дневник отца-археолога, выпавший из коробки с его вещами. «Почему ты никогда не говорил про Гёбекли-Тепе?» — бормочет она, сравнивая зарисовки из блокнота с фото в газете о раскопках. На базаре Капалы Чарши торговец в
Представь: обычная девчонка из стамбульских переулков, которая даже кофе на раздаче в кафе путает, внезапно начинает видеть… ну, это. Тени, которые шепчутся за спиной, силуэты в зеркалах, которых нет, когда оборачиваешься. Сначала думала — глюки от недосыпа, пока однажды в метро к ней не прилип какой-то полупрозрачный тип с лицом как у её покойного деда. Вот тут-то всё и завертелось. А ещё эти странные сны про старую мечеть, где ветер гудит как живой, и голос, который твердит: «Имя твоё —
Конец (2012) Ну, вот представьте: всё в этой семье шло вроде идеально, как по маслу, пока муж Айлин не собрал свои вещи и не поехал в очередную командировку. Знаете, иногда кажется, что жизнь — это такая ерунда, где одно мгновение тебе кажется, что всё под контролем, а в следующую — бах — и ты уже не знаешь, что дальше. И вот когда он уехал, что-то изменилось: в воздухе повисло что-то неопределённое и немного тревожное. Мне всегда казалась, что даже в самой счастливой семье может быть какая-то